Имя этого демонического существа связано с полднем. Давно уже замечено, что полдень (как и полночь) в древних представлениях заключает в себе нечто таинственное, опасное для людей. Полдень - некая критическая точка суток, пограничное время, когда происходят полные неведомого смысла события и когда особенно активно действует нечистая сила. Полудницу представляли то светловолосой женщиной высокого роста, то старухой с всклокоченными волосами, в лохмотьях и с клюкой, то красивой девушкой в белых одеждах (белый цвет, согласно древней символике, указывал на принадлежность к потустороннему миру).

Жила полудница в полях, среди хлебов и трав, а также на огородах. Она была "хозяйкой" того растительного мира, который культивировали люди. Казалось бы, полудница должна была содействовать земледельцам в их трудной работе. На самом же деле она была озабочена в первую очередь "благополучием" полей и охраняла их от посягательства людей. Она появлялась в полях (чаще всего во ржи - отсюда и другое название полу дницы - "ржаница") в пору цветения и созревания хлебов и трав, с гигантской сковородой в руках, которая, вероятно, должна была заслонять хлеба от палящих солнечных лучей. Впрочем, утверждали, что с помощью той же сковороды она, разозлившись на что-то, могла сжечь цветущее поле.

В период жатвы она ополчалась на тех, кто в полдень продолжал работу, хватала провинившегося за голову и вертела, причиняя жгучую боль, а то и доводя до гибели (не это ли мы называем "солнечный удар"?). Полудницы, по народным поверьям, преследовали маленьких детей, всячески вредили им, заманивали в рожь, где те долго блуждали в поисках выхода. Взрослые пугали ребят, чтобы те не забирались в поле и огороды в полдень - не то полудница захватит. Было еще одно предупреждение для всех: "Не ходи в рожь - полудница обожжет". Полудниц считали виновницами полевых вихрей; говорили даже, что их можно увидеть летящими в вихревом столбе. Аналогичный полудницам дух мужского пола назывался полевик (или полевой), маленький уродливый человечек в белом или, напротив, весь черный как земля. Его представляли также с очень длинными ногами, покрытым шерстью огненного цвета, с рожками и хвостом. Полевика можно было увидеть в летние лунные ночи и в жаркие летние дни. Он также способен был поражать людей солнечным ударом.

Иногда в народных верованиях образ полудницы сливался с образом русалки. Когда зацветала рожь, русалки тоже появлялись на поле - считалось, что в их обязанности входила охрана посевов, забота о будущем урожае. Детям строго-настрого запрещалось "ходить в жито", не то "русалка к себе утащит".

Купала

Теперь обратимся к персонажу, занимающему особое место в славянской мифологии. Во-первых, это существо индивидуализированное и в этом смысле приближающееся к божествам; во-вторых, оно является людям один раз в году и появление его связано с конкретным праздником.

Древние славяне, подобно другим народам, приурочивали свои наиболее важные праздники к поворотным дням солнечного календаря, а также к циклам земледельческого процесса. Это не были просто дни отдыха, развлечения, увеселения, в них всегда заключалось самое серьезное содержание, связанное с древним культом солнца, с природными циклами. Они были заполнены разного рода обрядами, люди совершали специальные, предназначенные именно для таких дней действия, устраивали символические игрища, пели особые песни, украшали себя, свои дома особенным образом. Они обращались к силам природы - солнцу, растительности, огню, воде, к тем таинственным существам, которые эти силы воплощали. С помощью обрядов надеялись обеспечить хороший урожай, здоровье скота, благополучие дома, семьи, счастливые браки между молодыми. Обряды выражали надежду на доброе расположение природных сил.

Праздник Ивана Купалы (Иванов день) приходился на 24 июня (по старому стилю) - день солнцеворота, "макушку" лета, время пышного цветения растительности и торжества плодоносящей земли. В этот самый долгий день года солнце, по древним понятиям, "играло", то есть по-особенному раскидывало свои лучи и вновь их собирало, купалось в воде, плясало. Чтобы наблюдать за этой игрой, взбирались на возвышенные места. Из сочинения писателя второй половины XVII века Симеона Полоцкого мы узнаем, что накануне Ивана Купалы люди обычно не спали всю ночь в ожидании восхода солнца, чтобы, увидевши его, рассказывать потом, как оно играет, переливаясь различными цветами. Начинался праздник, однако, не с восходом солнца, а еще раньше, с наступлением ночи. В представлениях едва ли не всех народов Европы ночь на Ивана Купалу была окутана особенной таинственностью, загадочностью, полна опасностей и невероятных событий, которые ни в какое другое время года не могли происходить.

И менно в ночь на Купалу нечистая сила слеталась отовсюду в одно-единственное место - на Лысую гору близ Киева. Здесь ведьмы устраивали свой шабаш, как сказано в одном старинном источнике, "предавались неистовому гульбищу". И горе было тому, кто оказывался вблизи этого сборища. В эту ночь, чтобы ведьмы и их свита не повредили скотине, лошадей не выпускали в ночное, а над входом в хлевы и конюшни втыкали полынь или крапиву: ведьмы не любили эти растения, боялись обжечь ноги. Ночь на Купалу была посвящена культу растений. Считалось, что многие травы проявляют свои чудесные - магические, целебные - свойства именно в эту ночь. Людям предоставлялось всего несколько ночных часов для сбора таких трав, и операцию эту они должны были совершить втайне, используя волшебные способы и особые слова.

Некий игумен в послании начала XVI века жаловался, что накануне праздника "обавницы" (волхвы) и "чаровницы" (колдуньи) выходят на луга и болота, в пустынные места и дубравы в поисках "смертных трав" и "отравного зелья" "на пагубу людям и скоту".

Застать момент краткого цветения папоротника и сорвать цветок - означало для счастливца получить в руки одно из самых могущественных волшебных средств. Нужно было, однако, обладать величайшей решимостью, набраться смелости, а главное - вооружиться магическими знаниями, чтобы овладеть цветком. И упаси Бог испугаться или отозваться на призывы невидимых беснующихся духов - голову оторвут! Вот один из якобы испытанных способов, добывания волшебного цветка: прийти в самое глухое место леса, найти куст папоротника с почкой, очертить ножом, мелом или свечой вокруг него магический круг, войти в круг, разостлать чистую белую скатерть, присесть и не сводить глаз с растения до самой полуночи.

В наиболее древних письменных источниках упоминается одно имя - Купала, без дополнительного - Иван. По-видимому, это дополнение появилось позднее, под влиянием христианства: к дате 24 июня Церковь приурочила праздник Иоанна Предтечи (или Крестителя). Так встретились два праздника, два имени - языческий Купала и христианский Креститель: объединяла их вода, ведь Крещение тоже связано с водой, очистительным купанием. Так имя пророка Иоанна со временем перешло на Купалу и прочно с ним срослось.

Банник

Домашние бани на Руси издавна почти обязательно входили в состав жилого комплекса. Их ставили по берегам рек или озер, а то и во дворе, поблизости от колодцев. В парной бане не только мылись, но и лечились от разных болезней (по пословице: "Баня парит, баня правит, баня все исправит"). В ней совершали некоторые обряды, например, в бане накануне венчания происходило обрядовое купанье невесты - под грустные песни подруг и причитания. В баню, как и в овин, приходили гадать девушки, желавшие узнать свою судьбу. Из-под девяти заборных столбов они брали землю и бросали ее на каменку, приговаривая: "Байничек девятиугольничек! Скажи, за кем мне быть замужем". В ответ банник должен был погладить спрашивавшую. Был и другой вид гаданья: девушки ночью голыми выскакивали из бани и бросались в снег, а наутро, рассматривая отпечатки, гадали об их значении.

Все эти и другие действия не были случайными. У русских с древних времен существовал культ бани. Он поддерживался верой в ее очистительную и целебную силу. Баня была источником удовольствия для людей, хорошо потрудившихся в течение недели. Но частью культа был и страх перед баней: как это ни странно, ее считали местом "нечистым", "поганым", опасным, в ней таилась беда, от которой следовало беречься. В народной песне об этом так сказано:

На болоте баня рублена.
По сырому бору катана,
На лютых зверях вожена.
На проклятом месте ставлена.

Эти темные, таинственные, даже враждебные человеку свойства бани, ее "нечистота" воплощены в народных представлениях о нечистом духе - баннике (у белорусов - лазнике). Считалось, что банник постоянно живет в нетопленой бане, за каменкой или под полом, а когда баню топят, где-то укрывается.

О внешности его известно мало: это нагой старик, немытое тело его покрыто налипшими листьями от березовых веников. Он всегда готов навредить пришедшим людям, рассердившись (например, если моющиеся громко говорили в бане или стучали тазами), он, невидимый, бросался горячими камнями, плескал кипятком.

Считалось, что семья могла без опаски пользоваться баней только в три очереди, после третьей ("третьего пара") шел мыться сам банник, причем собирал также леших, овинников и прочую нечисть. Если человек попадал на четвертый пар - живым ему было не уйти. Чтобы задобрить банника, ему приносили хлеб с солью, оставляли для него воду в кадках, дарили (жертвовали) черную курицу. По выходе их бани говорили: "Спасибо те, байнушко, на парной байночке".

Водяной

Один из главных персонажей славянской демонологии - водяной, "хозяин" рек, озер, болот, других водоемов. Его зовут также водяником, водовиком. В основе представлений восточных славян о водяном лежит древний культ воды, вера в ее особенную силу, в таинственные ее возможности. Вначале предметом поклонения была сама вода, а затем уже возникла персонификация. Вера в водяного укреплялась чувством страха, который вызывали у людей глубокие омуты с темной водой, с воронками, уходящими в неведомую пучину, неожиданно исчезавшие и вновь появлявшиеся озера, засасывающие болота, выходящие из берегов бурные реки...

У каждого водоема был свой хозяин - водяной. Его внешний образ складывался из сочетания вполне человеческих "признаков" с разными необычными. Водяной у восточных славян - старик с длинной зеленовато-седой бородой; он голый, весь в тине, подпоясанный зеленой травой, в травяной шапке; черный, обросший мхом; с лапами вместо рук, с двумя рогами и хвостом. Водяной способен в любой момент превратиться в громадную щуку или сома, прикинуться толстым бревном, обернуться козлом, собакой, селезнем.

Обитает "хозяин" на дне водоемов, обычно в омутах и под мельницами, где быстрина мутит воду. Над "чертовыми домовищами" (так называют его жилище) вода по-особому "вертится". Ночуют водяные частенько под мельничными колесами.

Зимой водяной, как и сама вода, спит. Если какое-то место в водоеме не замерзает, считается, что лед тает от дыхания спящего. С началом весны он пробуждается, голодный и сердитый, ломает лед, разгоняет рыбу. Водяной олицетворяет в первую очередь вредоносную для человека разрушительную стихию воды, он видит свой долг в том, чтобы охранять ее от вмешательства человека. Отсюда его недоброе отношение к людям. Он заманивает их в опасные места, нередко даже топит и переворачивает суда, размывает плотины, портит мельницы, распугивает скот, пришедший на водопой. Рыбаки рассказывают, будто водяной специально попадается в сети, разрывает их и выпускает пойманную рыбу. Утащенных в воду он, говорят, превращает в кабальных работников, которые таскают для него песок, переливают воду и т.п. Сокровища из потопленных судов он переносит в свои палаты.

Водяной любит подшутить и шуткой своей может насмерть испугать человека: например, прикинуться утопленником, а когда его вытащат, "ожить" и с громким хохотом нырнуть в воду. Оседлав коня, быка или корову, он загоняет их в болото, где они гибнут. В тихие лунные ночи ему нравится хлопать ладонями по воде, и тогда гул от его ударов разносится далеко окрест.

Все же водяной способен и на добрые дела: спасти пловца в бурю, подбросить рыбаку хороший улов, сберечь его снасти и др. Но для этого мореходы и рыбаки ходили к водяному на поклон, носили ему "подарки", а кроме того, всем следовало знать способы защиты от его проделок. Самое надежное средство - принести хозяину вод жертву. В глубокой древности приносили жертвы человеческие - воспоминания о них сохранились в сказках, былинах, преданиях: например, за помощь, оказанную герою, требовалось заплатить: "Отдай то, чего дома не знаешь". В более поздние времена приносили проголодавшемуся за зиму водяному весеннюю жертву - коня, обычно черного. Его крестьяне покупали всем миром, специально откармливали три дня, затем опутывали ноги, надевали на шею жернова, голову обмазывали медом, украшали красными лентами и в полночь топили в реке.

При постройке новой мельницы тоже следовало задобрить водяного. Достаточно было при этом положить зарок на какую-либо живую тварь: свинью, корову, овцу - то есть символически пообещать водяному "подарочек", а уж "хозяин" сам найдет способ рано или поздно утянуть на дно обещанное и принадлежащее ему по праву.

Каждый стремился "договориться" с "хозяином" воды, заручиться его благорасположением. Рыбаки лили в воду масло, кидали часть первого улова. Пчеловоды кормили водяного свежим медом, понемногу брали для него из каждого улья воск. Мельники, чтобы "хозяин" давал им вдоволь воды и чтобы плотину не размывал, бросали ему хлеб, дарили весной баранью голову.

Прощаясь осенью с водяным, люди снова одаривали его в благодарность за то, что он не причинил им зла и даже помогал в их делах.

Леший

Из мира духов домашних мы выходим в мир духов природы, окружавшей крестьянина издревле. Одним из главных между ними был леший - "хозяин" леса, лесной царь. У него были и другие имена: лесовик, лешак, лесовой. Величественный и грозный образ лесного духа по понятным причинам возник в системе верований народа, жившего среди дремучих лесов, пользовавшегося их благами, но и постоянно сталкивавшегося с чем-то таинственным, страшным, невидимым, необъяснимым. Чудесной способностью лешего была его соразмерность с окружающей природой: когда надо было, он становился ростом с деревья, среди которых разгуливал, то выше, то ниже; когда надо, оказывался вровень с кустарником, а мог прятаться под самыми маленькими листиками.

Другое качество лешего - невероятная сила. Он мог вырывать с корнем могучие деревья, мостить ими болотистые места, воздвигать неприступные преграды. Леший устраивал свое жилье где-нибудь в глубине чащи или среди не замерзавших в самую суровую зиму болот.

Внешность лешего была под стать его царству. Его представляли черным, косматым, покрытым шерстью, иногда с хвостом. Кровь у лешего была синяя. Одевался он в звериные шкуры. Если же пользовался людской одеждой и обувью, то все носил наоборот: лапти перепутаны, не на ту ногу, кафтан запахивался в обратную сторону, не как принято у людей. По другим описаниям, леший был пучеглаз, с густыми бровями, длинной зеленой бородой и волосами ниже плеч. Говорить человечьим языком леший, по-видимому, не умел, но зато мастерски хохотал, аукался, цокал, свистели плакал, выл волком и ревел медведем. Это ему принадлежат разнообразные непонятные звуки, которыми всегда полон лес: бродя повсюду, он ударял дубиной по стволам, щелкал бичом, хлопал в ладоши. В лесных прогулках его сопровождали совы, филины, вороны и сороки.

Лешему был подвластен весь лесной звериный мир. Он определял, кому где находиться, распределял урочища, перегонял зверей из одних мест в другие. Когда в округе появлялось слишком много волков, говорили, что это проделки лешего. Если видели большое скопление зверей - это означало, что один леший проиграл их другому.

С приближением зимы леший переставал бродить. С досады, что ему придется надолго расстаться с лесом, он ломал деревья, загонял зверей в норы, сам же проваливался сквозь землю. Вообще ему были свойственны грубость, буйство, дикость поступков. От настроения лешего во многом зависели успехи охотников. Они обязаны были принести ему что-нибудь на поклон, например - краюшку хлеба с солью, блин. Первую добычу следовало оставить "хозяину". Считалось, что, задобренный подарками и специальными заклинаниями, леший помогал охотникам: пригонял в капканы и западни куниц, лисиц, белок, зайцев и наводил ружья на дичь.

Пастухи обязаны были знать специальные заговоры, с помощью которых приглашали леших в союзники - помогать пасти стадо и охранять его от зверей.

Все же к людям леший, как правило, не был добр. Он любил коварно подшутить над ними. Особенно часто жертвами его оказывались путники в лесу: из-за его "шуток" они не могли никак найти дорогу, словно попадали в невидимый заколдованный круг, леший водил их до первых петухов, с криком петуха власть его кончалась, и человек легко находил дорогу домой.

Леший умел перевоплощаться: прикидывался обыкновенным прохожим или даже знакомым путника: подберут его, к примеру, по дороге в сани, а леший заморочит возницу, и тот завезет невесть куда, а сам исчезнет. Леший стоял на страже интересов леса и нарушителей наказывал, чаще всего тем, что заводил их в глушь, бросал там и убегал с диким хохотом, от которого сотрясались окрестности. Бывало, что он похищал людей, чаще женщин и девушек.

Огородить себя от каверз лешего можно было лишь с помощью магических средств. Нередко соединяли при этом языческие заговоры и церковные молитвы (например, к христианской молитве в конце добавлялись слова: "Овечья морда, овечья шерсть!"), осеняли себя крестным знамением и одновременно пользовались языческими оберегами. При этом магическом ритуале платье должно было быть надето наизнанку. В борьбе с нечистой силой добиться результата можно было только поступив "наоборот". Например, поменять в упряжке местами коней или запрячь так, чтобы дуга оказалась задом наперед, и так далее.

В одном старинном заговоре полагалось поступить так. в ночь на Ивана Купалу срубить осину так, чтобы она упала вершиной к востоку, затем встать на свежий пень лицом на восток, наклониться и, глядя назад через расставленные ноги, говорить: "Дядя леший, покажись - не серым волком, не черным вороном, не елью жаровою, покажись таким, каков я!" Так, с помощью заговора, лешего вынуждали принять человеческий облик, после чего его можно было склонить на свою сторону. Во множестве русских пословиц закрепилось народное представление о лешем: "Был бы лес, будет и леший"; "Домовой лешему враг"; "С лешего вырос, а ума-то не вынес!"; "Храбр, силен, а все с лешим не справишься!"; "Леший бы тебя задавил"; "Его леший обошел".